Мир диких животных Андрея Гудкова. Путешествие в каменный век

Путешествие в каменный век

Журнал «Домодедово», июль 2006
Читать статью в формате PDF

Маленький самолет несколько минут кружит по узким ущельям между горных вершин, покрытых густым лесом. Его болтает нещадно, он вздрагивает, принимая на себя очередной порыв ветра, и неожиданно оказывается над небольшой долиной, зажатой со всех сторон горными хребтами. Вдруг также внезапно где-то внизу, среди тропической растительности появляется взлетно-посадочная полоса, построенная еще голландцами в середине прошлого века. Тряска прекращается, и все в салоне облегченно вздыхают. Еще через несколько минут самолет подруливает к одиноко стоящему зданию аэропорта, открывается люк и в лицо бьет горячий и влажный воздух. Мы прилетели из Джаяпуры в Уаямену — небольшой городок, затерявшийся среди горных джунглей в самом центре индонезийской Новой Гвинеи

Из Джакарты до Джаяпуры — столицы Новой Гвинеи, перелет местными авиакомпаниями занимает около 5–7 часов. Продолжительность полета зависит от количества промежуточных посадок на островах. Все необходимые документы и разрешения делаются в Джаяпуре в полицейском управлении. Оформление бумаг занимает несколько часов.

Попасть в Новую Гвинею можно, имея индонезийскую визу и разрешение на посещение Новой Гвинеи, с указанием маршрута передвижения, цели визита, даты пребывания, а также подтверждения наличия проводника. Это не бюрократические проволочки, а необходимость и забота властей о вашей же безопасности. Изменить маршрут уже прописанный в разрешении вы уже не сможете — ведь на каждом выходе из населенного пункта стоит военный патруль и фиксирует ваше передвижение. Конечно, можно самостоятельно изменить маршрут и уйти в джунгли, но если с вами что-то произойдет, то искать вас будут только по тому маршруту, о котором вы сообщали властям. Шутить с джунглями не стоит, да и никто не шутит. Кроме того, поиски пропавшего человека в непроходимых джунглях — занятие дорогостоящее и по большому счету бесперспективное.

Еще до вылета в Уаямену мой друг, известный российский кинодокументалист и путешественник Олег Алиев — знаток этих мест, посвятивший изучению этого острова более 10 лет говорил мне, что сознание большинства немногочисленных туристов, которые добираются сюда увиденное вводит в ступор. Трудно уложить в цивилизованном мозгу, привыкшему к компьютеру, да еще и на сорокоградусном солнцепеке то, что предстает твоим глазам — абсолютно голые папуасы с каменными топорами через плечо, с луками и стрелами, с костяными ножами с раскрашенными лицами и украшениями из зубов животных на шее и запястьях — все это на фоне снующих туда-сюда велорикш — транспорте «эконом класса», джипов богатых индонезийцев и европейских миссионеров вперемешку с праздно шатающийся пестрой толпой.

Каждый прилетевший с побережья самолет встречает огромная толпа местного люда — папуасы, индонезийцы, полиция, военные, многочисленные торговцы и просто праздные зеваки. Вся эта масса народа выходит прямо на взлетное поле и ожидает очередного самолета. Товары, продукты и различные другие грузы доставляются сюда только по воздуху гражданскими самолетами, а также «Геркулесами» индонезийских ВВС, поскольку другого сообщения с цивилизацией нет. Прилетевший сюда белый человек сразу ощущает к себе пристальное внимание местного населения — если ты белый значит турист, а это дополнительный заработок. В этих <естах нет понятия «туриндустрия», точнее оно только зарождается. Несколько скромных отелей, которые содержат индонезийцы, в состоянии принять небольшое количество туристов. Местное население не избалованно бесконечными чаевыми. Папуасы еще не научились торговаться. Для них сумма в 20 долларов и в 2000 почти одно и то же. Пара нулей добавляется или вычеркивается без долгих колебаний. Оплатой за работу может быть тарелка еды или что-то из одежды обуви. И еще одно наблюдение. Вы не встретите привычных для нас сувениров — туристического ширпотреба. Здесь все настоящее, из реальной жизни. Причем почти все предметы в нашем цивилизованном мире могут являться достойными музейными экспонатами. Зачастую сюда приезжают представители американских и европейских музеев и за бесценок скупают предметы культа, быта, одежды, оружие, украшения, орудия труда, предметы примитивного искусства и т.д., племен, населяющих остров. Здесь, например, можно приобрести предметы с полки торговца в его лавчонке и применять по назначению. Вполне вероятно, что лук и стрелы, которые вы купили вечером у папуаса, еще вчера были в деле на охоте, и если вам так понравился каменный топор на плече у вашего проводника, он продаст вам его без колебания, даже если пользовался им несколько лет. Зато папуасы всегда приветливы, улыбчивы, по отношению к белому человеку не агрессивны (плоды многолетней и планомерной политики миссионеров) и непосредственны в общении. Разговаривают тихо, в полголоса, оглядываясь по сторонам, будто боятся, что их кто-то услышит и увидит. «Здравствуй белый Брат, добро пожаловать на Папуа», — на упрощенном английском языке будут говорить тебе при встрече на ухо, как будто ты его старый приятель. При этом у тебя остается чувство, что ты участник какого-то таинственного заговора.

И еще: папуасы христиане. Точнее стараются сочетать местные верования и христианство мусульманской Индонезии, сохраняя свою самобытную архаичную культуру и ремесла.

В принципе, есть еще один способ исследовать остров, используя информацию многочисленных миссионерских организаций и самих миссионеров. Перемещаясь на маленьких 2–4 местных одномоторных самолетиках в отдаленные и малоизученные уголки острова. Но такой способ туризма ненадежен, сопряжен с большими расходами и условностями, потерей уймы времени и бесконечными переговорами. Да и сами миссионеры не очень охотно раскрывают месторасположение своей паствы. Хотя, бывает, что удача редко, но все же улыбается путешественникам — в один из таких перелетов можно действительно набрести на абсолютно дикое племя аборигенов.

Сегодня на индонезийской части Новой Гвинеи насчитывается более 1000 племен, уникальных и самобытных этнических групп и народностей, каждый из которых имеет свои обычаи, ритуалы, язык, придерживаются образа жизни, присущего только данной группе. Новая Гвинея — кладезь уникальной и неиссякаемой информации для этнографов, антропологов, лингвистов, путешественников и просто туристов-любителей. Подумать только, что каких-нибудь 40–50 лет назад в долине вокруг Уаямены происходили кровопролитные войны между различными племенами папуасов и до сих пор еще живы очевидцы этих войн. Перемещаясь по многочисленным деревням вокруг города нередко можно встретить пожилых мужчин с многочисленными шрамами на теле от ударов копий, стрел и ножей, или беспалых женщин — в некоторых деревнях еще практикуется обычай, когда женщина, теряющая мужа или сына, отрезает себе фаланги пальцев на руках. Сама, специальным ритуальным каменным топором! Строят деревни традиционном способом: по кругу располагаются хижины — для мужчин («мужской дом»), хижины для женщин и детей, а также хозяйственные пристройки, обнося территорию высоким забором, в котором оставлены <еста для бойниц на случай отражения внезапной атаки врагов. Рядом с поселением обязательно устанавливают смотровую вышку для наблюдателя, с которой хорошо просматриваются окрестности. Копья и луки со стрелами всегда в боевой готовности и на видном месте. Правда отражать уже нечего и не от кого, но еще живы старые привычки.

В городе мы познакомились с одним голландцем, единственным европейцем, владельцем отеля. Этот пожилой человек большую часть жизни прожил на острове. Он один из тех, кто строил взлетно-посадочную полосу в середине 50-х годов прошлого века. По его рассказам, Уаямена в те времена была небольшим голландским военным поселением. Во время строительства аэродрома на окраину стройки зачастую наведывались папуасы. В боевой раскраске, с копьями, луками, ножами. Постоят-постоят, посмотрят на солдат-строителей и также тихонько исчезнут. А бывало, и обстреляют стрелами. Правда, достаточно было одного выстрела в воздух, чтобы обратить папуасское войско в бегство. Потом привыкли к соседству. С тех пор живут мирно. С тех пор мы для них «Белые Братья».

На Новой Гвинее еще встречаются племена, которые вообще не соприкасались с цивилизацией, или видели только миссионеров. Между такими племенами до сих пор нередки вооруженные конфликты и стычки. Но доступ к таким племенам очень труден и сопряжен с немалым риском для жизни. Осуществить такие проекты под силу лишь хорошо подготовленным экспедициям, с профессиональными проводниками. Прич5м ни один проводник не даст вам никаких гарантий, что вы встретите эти племена. Это всегда лотерея, где приз не всегда получаете вы!

Уже в день нашего приезда ближе к вечеру в окрестностях Уаямены знали, что приехали европейцы. К вечеру у входа в гостиницу собралась толпа из дюжины «цивилизованных» папуасов, предлагающих посмотреть близлежащие деревни. Но ?оскольку никто не знал цели нашего приезда, в толпе царило оживление и волнение. Еще через час все расположились прямо на земле в ожидании нашего решения. После коротких переговоров выяснилось, что в одной деревне, в километрах 20 от города завтра состоится какой-то праздник, соберется много папуасов, будут танцы, ритуалы, будут готовить свинью специальным образом в земляной печи, — в общем, будет на что посмотреть. «Кроме того, проводник — уже пожилой папуас заговорщески прошептал на ухо, я вам покажу нашу святыню — мумию, которой уже 300 лет». Правда, добавил он, если уговорим старейшин. Они европейцам ее не показывают. Несколько раз приезжали ученые (или просто коллекционеры) пытались договориться, чтобы мумию выкупить. Но старейшины ни в какую, вплоть до вооруженных беспорядков. Власти пытались вмешаться, но результат тот же, чуть было не спровоцировали конфликт. Теперь мумию охраняют старейшины и стараются приезжим не показывать. Вообще мумий было две. Но одна практически разрушилась. Секрет мумифицирования утерян».

Рано утром наш новоиспеченный проводник ожидал нас около отеля. Захватив несколько пачек сигарет (на подарки вождям) и погрузившись в джип, мы двинулись вдоль залитой солнцем долины мимо папуасских деревень, банановых плантаций и военных постов, на каждом из которых тр5бовали копию пропуска. Наш путь к окраине долины к деревне, где живет народность «Дани-дугум».

Дорога оборвалась внезапно. Дальше пришлось идти пешком еще пару километров. У самой кромке предгорий среди деревьев спряталась небольшая папуасская деревушка. Неподалеку царило оживление — пару десятков мужчин в боевой раскраске при оружии уже ожидали нас. Откуда-то сверху раздался крик — на смотровой вышке стоял наблюдатель. Как по команде все вооруженные мужчины двинулись на нас, угрожая копьями и костяными ножами под многоголосое улюлюканье. Очень скоро голоса выстроились в один непрерывный гул, похожий на звериный рык. Было понятно, что эта часть представления сделана для нас, что ничего случиться не может, но когда встречаешься взглядами с папуасами в экстазе боевого танца, то по спине бегают мурашки и становится не по себе. Понятия «ЦИВИЛИЗАЦИЯ» и «ЗДРАВЫЙ СМЫСЛ» исчезают сами собой. Мужчины изображают сценки охоты и военных действий почти час. Проводник объясняет, что даже сейчас наконечники стрел сделаны из дерева, полотно ножа — из кости, тетива лука — из бамбукового волокна. Папуасы консервативны и в данном вопросе технический прогресс оказался бессилен против традиций.

В этот раз нам действительно показали мумию. С трепетом, старейшины вынесли нам ее из мужского дома на свет. Это мужчина, мумифицированный в позе эмбриона. Оказалось, что «папуасская святыня» постоянно находится в мужском доме и мужчины деревни ее охраняют, живут с ней. Нам продемонстрировали ее минуты три. Старейшины заметно нервничали и с опаской по3лядывали в =ашу сторону. Мы не стали испытывать их терпение и более нарушать покой мумии. Как проводнику удалось уговорить их осталось загадкой.

В деревне уже слышался поросячий визг. Молодежь гоняла большую свинью черного цвета (там все свиньи черные) по периметру деревни. Все старались поймать ее. После поимки, свинью убивают одним выстрелом из лука точно в сердце. Выстрел делает, как правило, опытный воин или охотник. Затем ее разделывают бамбуковой щепкой — быстро и виртуозно вынимают внутренности и надрезают сухожилия. Дети с большим энтузиазмом помогают взрослым мужчинам осуществлять эту процедуру.

В это время женщины готовили земляную печь — папуасское изобретение. Делается небольшое углубление в земле, дно выкладывается травой. Сверху на траву выкладываются раскаленные камни, затем еще слой травы и еще слой камней. Потом в листья заворачивается тушка поросенка, внутренности отдельно. Все это перекладывается травой вперемешку с раскаленными камнями и местным сладким картофелем — большими клубнями величиной с детскую головку, до тех пор, пока не образуется горка. Мясо томится пару часов. Еду готовят без соли и приправ.

Вообще, приготовлением ?ищи занимается вся деревня — никого не видно праздно болтающимся. Это тоже своего род0 ритуал. Свинья готовится исключительно по праздникам и для папуасов это целое событие. Все сосредоточены и заняты своим делом. Работа кипит. Папуасы так ею увлечены, что не обращают на европейцев, с фотокамерами снующих туда-сюда никакого внимания. Пища распределяется так: лучшие куски — гостям, старейшинам и воинам, что похуже — женщинам и молодежи, а что совсем плохое — детям. Едят руками. Мужчины отдельно от женщин и детей. После еды мужчины собираются в круг и обсуждают свои дела, вспоминают охоту, тихо переговариваясь между собой и покуривая сигареты, привезенные европейцами. Страсти остывают. Деревня погружается в вязкую дремоту.

Но цивилизация или глобализация медленно, но неумолимо меняет жизнь аборигенов. Сегодня бывшие воины все реже занимаются охотой. А их дети уже не ходят голышом. Молодежь постигает азы торговли, старается приспособиться к цивилизации, которая неумолимо врывается в их жизнь. Они еще носят часы как украшение, не разучились танцевать ритуальные танцы, но начали носить одежду и обувь, но так и не научились обрабатывать и использовать железо. Они стараются быть похожими на тех «цивилизованных» белых, которые иногда прилетают на больших железных птицах посмотреть на суперэкзотику — настоящий каменный век, но невольно своим посещением разрушая его. Они — еще недавно сильные духом воины и охотники, добывающие себе пищу в опасных схватках с сильным зверем и каждый день доказывающие свое право на место под солнцем, увидели деньги — цветные «волшебные» бумажки, которые можно легко обменять на еду, одежду и предметы нехитрого быта. Вот только им пока не понятно, как сделать так, чтобы этих цветных бумажек было достаточно… Теперь они раскрашивают свое тело и танцуют ритуальные танцы только по большим праздникам или для туристов, но еще как и прежде верят своим богам и взывают к ним за помощью в трудную минуту.