Мир диких животных Андрея Гудкова

РУСCКИЙ ENGLISH
Все проекты

Забытый вид

Эти человекообразные обезьяны почти не известны широкой публике, хотя именно они и являются на сегодня самыми близкими родственниками человека. Места их обитания в природе ограничиваются центральной частью Демократической Республики Конго. Но в дикой природе их уже почти не осталось. Клаудин Андре — основательница и директор национального парка «Lola ya bonobo» что в Демократической республике Конго (Заир) говорит, что ее парк, пожалуй, единственное место на Земле, где можно понаблюдать в среде, максимально приближенной к естественной за бонобо (Pan paniscus) — редкими и исчезающим видом человекообразной обезьяны.
 

«Благодарю Вас, Андрей! Вы первый российский фотограф, который посетил “Рай для Бонобо” (“Lola ya Bonobo”)!
Мы надеемся, что этот визит даст больше информации и представления о четвертой человекообразной обезьяне, которую еще называют “забытой человекообразной обезьяной”, и которая может быть первой человекообразной обезьяной, исчезнувшей с нашей Планеты».

Клаудин Андре.
Киншаса. Демократическая Республика Конго.
“Lola ya Bonobo”
Май 2007 г.

Дорога в рай

К нынешней поездке в Заир я готовился почти полтора года. Как-то во время прошлого пребывания в Национальном парке Конкуати (Республика Конго) узнал от его директора Алиет Жамар, о существовании специального заповедника «Lola ya bonobo» — «Рай для бонобо». Об этих обезьянах некоторые ученые говорят: они не животные, они — другие люди. Но умным и доброжелательным бонобо сегодня грозит полное исчезновение. Поэтому очень хотелось посмотреть, как живут в своем «пансионате» избежавшие браконьеров ближайшие родственники человека. У них очень схожая с человеческой мимика — те же жесты, те же гримасы, да и поведение очень напоминает человеческое.

Переписку с директором парка Клаудин Андре (Claudine Andre) (помог наладить первый советник российского посольство в Республике Конго). Но из-за перебоев со связью (в стране уже много лет нестабильная политическая обстановка) переговоры затягивались. Письма не доходили. Ответы терялись. И вот, наконец, хозяйка «обезьяньего рая» дала добро.

За девять часов полета было о чем поразмыслить: с собой — несколько килограммов дорогостоящей техники, а путь в «Lola ya bonobo» лежит через одно из самых опасных для европейца мест — неспокойную с криминальной точки зрения Киншасу. Успокаивало лишь обещание сотрудников посольства встретить в аэропорту.

Самолет приземлился в сумерках. Когда были улажены таможенные формальности ночь уже окончательно вступила в свои права. Было душно и темно. Неосвещенные улицы Киншасы лишь на короткое время озаряли светом фары проезжающих навстречу автомобилей.

В машине я немного расслабился: все двери заблокированы, мое окно приоткрыты лишь на десяток сантиметров, рядом с водителем сопровождающий. Откинулся на сидении и принялся отбивать sms на родину. А через мгновение осознал, что послание так никогда и не достигнет адресата: из черноты ночи в оконный проем молниеносно возникла рука, схватила мобильник и исчезла. Наша машина тем временем продолжала идти на приличной скорости. В записной книжке телефона остались все нужные номера и адреса. К счастью, у меня имелся резервный аппарат. Но настроение было испорчено. Потом мне пояснили, что кража мобильников из автомобилей на ходу — любимое развлечение придорожной шпаны. И дорога из аэропорта в город имеет весьма дурную славу.

— Да не переживайте вы так, — попытался успокоить меня сопровождающий. — Заночуете в гостинице в Киншасе, а утром доберетесь до парка — это километров сорок от столицы. Местные таксисты ни за какие деньги не поедут в национальный парк по ночным дорогам.

Эдем для бонобо

Рано утром я наконец-то добрался до заветного «рая». Предупрежденный заранее охранник у ворот пропустил меня без лишних расспросов. После шумной и пыльной Киншасы «Lola ya bonobo» действительно показался эдемом: щебетали птицы, дул прохладный ветерок. Не верилось, что всего за пару недель до моего приезда неподалеку велась стрельба: правительственные войска усмиряли мятежников. Казалось, парк накрыт каким-то невидимым защитным колпаком, отделяющим его от неразберихи внешнего мира: даже во время войны, когда в стране царили хаос и безвластие, он остался невредим. На самом же деле «Lola ya bonobo» изолирован лишь естественной преградой — небольшой, но широкой речушкой с глубокими заводями.

По ухоженным мощеным дорожкам иду в бунгало со всеми удобствами: горячей водой, электричеством, кондиционером, стиральной машиной, холодильником и даже беспроводным Интернетом.

По укоренившейся за многие годы традиции в десять часов в парк приехала его основательница. Оказалось, слухи о жесткости мадам Андре, которые доходили до меня в период подготовки экспедиции, сильно преувеличены.

Клаудин Андре — обаятельная женщина встретила приветливой улыбкой. «Вы фотограф из России?»,- спросила она. Я уже думала, что вы не приедете. Неделю назад в Киншасе стреляли. Было опасно. Но здесь всегда тихо. Сюда в парк редко докатываются отголоски военных конфликтов. Вы второй после Франца Лантинга фотограф, который приехал к нам в парк профессионально снимать бонобо. И первый из России. Сегодня можете погулять по парку. Я Вам все покажу. А завтра приступите к работе.

На обширной холмистой территории, покрытой плотной стеной джунглей, расположилось несколько технических помещений, медицинский центр с операционной и набором всех необходимых лекарств, отдельные бунгало для гостей и чуть поодаль домики для служителей, которые живут в парке.

— А здесь у нас «детский сад» — питомник для разновозрастных малышей бонобо. Взрослые обезьяны живут в естественной среде — в тропическом лесу, отделенном проволокой с небольшим током.

Все обитатели парка, как рассказала Клаудин Андре во время экскурсии, попали в «Lola ya bonobo» из браконьерского плена, были выкуплены на границе у нелегальных торговцев, которые собирались переправить их в частные коллекции. А самого первого бонобо ей принес служитель полностью уничтоженного во время войны зоопарка в Киншасе. Так бывшая сотрудница авиакомпании стала основательницей и директором национального парка. Сегодня в ее хозяйстве 55 особей. Останавливаемся у вольера. Веселые мордашки малышей тут же поворачиваются к нам.

— Вам, наверное, кажется, что все обезьянки похожи друг на друга? А это не так. Мои сотрудники, например, знают всех своих подопечных не только по именам, но и, что называется, «в лицо».

Ухаживать за обезьянами приезжают французские, бельгийские, английские и американские волонтеры и ветеринарные врачи. В «Lola ya bonobo» я встретил несколько добровольных помощников — пожилых бельгийцев и пару докторов из Франции, приехавших специально, чтобы оперировать двух заболевших животных.

— В нашем парке все сделано на пожертвование международных природоохранных фондов, а также на деньги, которые мы получаем от образовательных экскурсий. Три раза в неделю сюда приезжают люди, которые хотят посмотреть на бонобо. Особенно детям такие экскурсии доставляют неописуемый восторг, — рассказала Клаудин в конце прогулки и, перепоручив меня главному смотрителю парка — Криспину Мухамба — которому предстояло стать моим гидом на пять съемочных дней, попрощалась.

Обезьяний секс-символ

По заведенному распорядку утром сотрудницы парка из местных жителей, за каждой из них закреплено по 2–3 детеныша, приходят в помещение к малышам, чтобы искупать, осмотреть и вывести подопечных на прогулку.

Криспин специально привел меня к «детскому саду» точно перед началом ежеутреннего моциона. Разом распахнулись клетки, и шустрые черные сорванцы понеслись навстречу своим «приемным мамам», облепили женщин, повисли на них. Те, кому удалось запрыгнуть на руки, принялись ласкаться.

Порция положительных эмоций досталась и мне. Двое бонобо безбоязненно дали себя погладить, а потом вскарабкались на меня. Мы стали общаться — корчить друг другу смешные рожи, высовывать языки, улыбаться.

Тут только я смог разглядеть их во всех подробностях — бонобо столь подвижны и неугомонны, что фотографировать их даже с близкого расстояния крайне сложно: блестящие бусины глаз на черной мордочке, красные губы, небольшие ушки и прическа из черных волос с пробором посередине.

Тем временем «детский сад» гуськом зашагал на большую лесную поляну. Мои новые знакомые ринулись догонять собратьев. И вклинившись в семенящий строй, несколько раз оборачивались, проверяя, иду ли я следом. Мне поясняют:

— Разве не удивительна их способность к прямохождению. Точно как люди. Но что там внешняя похожесть — ученые установили, что генотипы Homo sapiens и Pan paniscus (латинское название бонобо) совпадают на 98 процентов! Они и общаются не хуже нас. В их языке примерно столько же сигналов, сколько звуков в человеческой речи, а комбинации этих сигналов напоминают самый настоящий, хотя и примитивный, язык. Не случайно ведь говорят, что это мы с вами, только 3,5 миллиона лет назад.

Глядя на малышей, весь день резвящихся на солнечной поляне и жадно уплетающих фрукты, не хотелось думать, что именно «цивилизованный человек» их безжалостно уничтожает. В дикой природе осталось совсем немного мест, где они чувствуют себя в безопасности. А ведь по сравнению с другими высшими приматами бонобо совсем не агрессивны. И в отличие от прежних объектов моей съемки — абсолютно предсказуемы. С ними можно договориться: они понимают язык жестов. Правда, пару раз, нацелив объектив на самца, пребывавшего в скверном расположении духа, я получил горстью земли в лицо.

Как я выяснил, взрослые обезьяны живут несколькими группами в разных частях парка. Ночуют на деревьях в гнездах-лежанках. В один из съемочных дней мне даже удалось застать момент, когда самец бонобо мастерил себе такую «постель». Жаль только, техника не позволила запечатлеть процесс: слишком высоко он забрался.

А вот самыми яркими получились кадры, сделанные с лодки. Водные процедуры бонобо принимают с огромным удовольствием. Шумно барахтаются у берега, но глубоко не заходят — не умеют плавать. В какой-то момент мне показалось, что бонобо позируют мне…

Криспин пояснил, что лучшее время для съемок — раннее утро или вечер, когда животные приходят искупаться. Расстояние до берега метров 10–15. Ближе нельзя — обезьяны ведут себя беспокойно. Могут и запустить в тебя комком грязи. А бросают они очень метко.

Кстати, любовь к играм свойственна всем высшим приматам, но бонобо в этом, пожалуй, особенно изобретательны. Подлететь тремя прыжками, ущипнуть и отбежать, мол, попробуй, догони — любимое развлечение!

Но вот к чему я долго не мог привыкнуть, так это к любвеобильности обитателей «рая». Любой конфликт взрослые особи решают полюбовно. Причем в ходу у бонобо как гетеросексуальные, так и гомосексуальные связи. Это настоящий секс-символ среди человекообразных обезьян.

Пять дней съемок пролетели незаметно. В день моего отъезда Клаудин Андре приехала рано, специально чтобы попрощаться. Сказала, что вчера ездила в почтовое агентство смотреть почту за… 2005 год!!! Такая вот оперативность! Мне стало понятно, почему так долго мне не удавалось наладить контакт с мадам Андре.

За завтраком мы говорили о бонобо, о ее работе в парке, о фотографии, о России. Потом наблюдали, как, соблюдая привычный распорядок дня, от вольеров по тропинке в лес персонал повел на прогулку молодых бонобо. Малыши резвились и выглядели совершенно беззаботными. Какое-то время мы смотрели на эту процессию молча. Вдруг Клаудин как-то тихо и грустно сказала:

— Мы конечно прикладываем максимум усилий, чтобы бонобо выжили. Однако боюсь, что именно они будут первыми из четырех видов человекообразных обезьян, которые раньше всех исчезнут с нашей планеты…



© Copyright 2003-2023. Andrey Gudkov images. All rights reserved.
Все материалы сайта, фотографии и тексты статей являются авторскими.
Любое копирование, а также использование материалов сайта без письменного согаласия Гудкова Андрея запрещено.

Благодарности:
Особая благодарность дизайнерам Дмитрию и Владимиру Яковлевым за оригинальные творческие решения.
Переводчику текстов Ирине Характеровой — за квалифицированный перевод.